Самое

Авторский сайт
Александра Кирша

Лучшее у других

Дайджест Капитали$та

Видео

Loading...

Видео

Еще видео

Футбол

Картинная галерея

Еще картинки>>>

Гипрококс

Фантасны после бессонницы:

реальные — в записи

Первый эпиграф

— А зарисовочки-то у вас, мягко говоря неравноценные! И в художественном смысле, и в тематическом! Не Кафка...

— Согласен. Извините. Как снилось…

— М-да?.. А скажите, а правда, что это… ну… что это… ну, после этого?..

 

Предлагаемые обстоятельства

(вместо Предисловия)

Из-за своего огромного веса я стал задыхаться по ночам и в конце концов почти перестал спать. Тогда-то доктор и прописал мне это лекарство. Увидев кучу побочных эффектов (частые аномальные сны меня как раз не очень обеспокоили), я засунул его в ящик «Ненужное», но другое не помогало, доктор настаивал, и я — начал принимать…

 

«Свет мой, зеркальце…»

(вместо Эпилога)*

* Читать — в конце, а то нарушится вся композиция.— Авт.

В общем, я стал спать по 10–12 часов в сутки. Как бы наверстывая упущенное за то время, когда спал 2–3 часа. На самом-то деле я знаю, что спать стал благодаря Соборованию, но знаю и другое: чтобы Вера не стала обычным знанием, всегда должна быть и земная — мирская — как бы причина. Вот ею и стало это лекарство.

— Спасибо вам, доктор. Но сны — прямо хоть записывай. Я ж вам рассказывал… И, главное, никакого смысла!

— Да, рассказывали… Я тоже так думал. А пару дней назад ночью понял: какой-то смысл всё-таки есть. Если мы живем в таком мире, когда единственное спасение от общества-убийцы это другое общество-убийца, просто техногенное, может и полезно глянуть на это всё со стороны… Ну, на себя таких… На себя ВСЕХ, понимаете?.. В зеркальце… Вы ж цыганку, по сути, тоже увидели как бы в зеркале. Когда не вы, а вас… Так что — не совсем нет смысла…

— Как это Вы, доктор, по полочкам всё красиво разложили… Вы сказали — ночью?..

— Да, ночью… Во сне… Я и сам принимаю, что другим прописываю… Сам себе — как собака Павлова… и Павлов… В одном лице типа… А сны — вы ж читали, помните — от 1 до 10 процентов видят… Так что всё по инструкции. Я тоже в этих 10%. Вы запишите их, запишите… Только не все подряд. Хватит того, что со смыслом. А как вы меняли фальшивые азербайджанские деньги на доллары без портретов — это сон по специальности, никому не нужно. И звонок другу на тот свет через Оперу Мини — это тоже на любителя, публиковать не обязательно. Идеи нет. Остальное — наверное, можно, оно интересно. Мне, видите, попроще снится — сразу с объяснениями, это уже не так … Но насчет авторства не обольщайтесь… И название лекарства измените… Например — гипрококс… Очень похоже… А то скажут, что наркотики рекламируете… Ну что вы так на меня смотрите? У нас вся пища сейчас наркотики… В каком-то смысле… Вот и жизнь такая… Тем более — антидепрессанты…

 

Государственная эвтаназия

Сначала — был театр в Москве. Со странным названием — кажется, «12 стульев». Нет, в театр я только взял билет. А по пути — зашел в Румынию. Во снах так часто. Никакой логики. По-моему, в Румынию. Не в сегодняшнюю, конечно, что там в сегодняшней интересного, а в еще чаушескину.

И попал там прямо на день рождения — чей, я так и не выяснил — но не случайно, а там меня ждали. Причем точно готовились. В однокомнатной квартире с кухней были танцы под музыку — с бубнами и трещотками. Прямо как когда встречали Брежнева, но то было на площади, а тут в однокомнатной. Куча народу. Все звенят, орут и танцуют с жутко радостными лицами. Полно еды. Мяса. Именно мяса. Как огромный стол не мешал танцевать — не помню. А может — на столе и танцевали. Между мясом. Я еще, помню, не поверил, что в нищей Румынии столько мяса. Тайком сходил на кухню, как будто в туалет, а заглянул в холодильник. Там лежала еще одна — запасная — курица. Ножка Буша. Ну, в смысле, чаушескина.

А как вышел во двор подышать — оказался в пустыне с пирамидой. Но точно помню, что еще в Румынии. Так вот, к пирамиде шла очень грустная женщина в розовом. Даже девушка. Пирамида (белая!) раскрылась, как цветок, лопасти-лепестки стали почти горизонтальны, а между ними была дверца, в которую и вошла девушка. Лопасти стали поочередно подниматься, возвращаясь в прежнее положение,— я точно знал, что это девушка внутри нажимала кнопки. Пирамида стала уже почти такой, как была вначале, но одна лопасть еще не закрылась. Девушка медлила.

И вдруг — она выбежала по этой самой лопасти (дверь-то была уже захлопнута). Рядом оказались две строгие старушки. «Нехорошо так»,— сказали они девушке и куда-то делись. А она — тут же оказалась в подвале военного завода.

Почему именно военного и почему в подвале — я понял сразу: там по-румынски было написано «Подвал военного завода», а я по-румынски уже понимал. И с девушкой тоже познакомился — наверно, по пути в подвал, но дальше она шла уже сама, а меня никто кроме нее вообще не замечал.

Ей объяснили, нет — объявили, объявили по-румынски (ну, если это всё была Румыния), что поскольку она самовольно отказалась от добровольной эвтаназии, то автоматически приговаривается к пожизненной работе на этом заводе вплоть до полной очистки совести. Я еще точно помню, что абсолютно не удивился, как это — пожизненной, но до очистки. И что совершенно не подумал, а при чем тут, собственно, эвтаназия? Хотя объявившие были в белых халатах. Но вообще-то в подвале военного завода так и положено, чтоб Трибунал был в белых халатах. Что это Трибунал — все уже знали точно, девушка тоже не удивлялась, а всё знала заранее. Знала, на что шла, но всё равно ей вдруг в пирамиде захотелось жить, пусть даже так.

Да, а старушки обе уже были там, но не в халатах, как другие, а в черной форме и точно помню, что с погонами: я еще подумал — полковницы. «Нехорошо так»,— строго сказали они еще раз, опять одновременно. Ну, как бы в назидание.

Потом мы все вместе зашли в лифт, я вышел на этаже «Квартира» — хорошо, что понимал по-румынски,— и мне показалось, что старушки посмотрели на меня с завистью. А девушка — нет, ей, как и Трибуналу в полном составе, было уже всё равно. Сейчас понимаю, что УЖЕ всё равно было только девушке, а Трибуналу было ЕЩЕ всё равно.

В квартире, где все танцевали, уже никто не танцевал. Еды не было, даже запасной ножки. Набросано, накурено и жутко несло из туалета — видимо, выходило все не только через низ, но и через верх — объелись с непривычки.

И чего эти бабки мне завидовали,— думал я, выходя из того же лифта на этаже «Москва, «12 стульев» (театр)» и потихоньку просыпаясь.

 

Идеальное общество

Отмечалась какая-то годовщина Тарковского-сына — то ли смерти, то ли рождения, то ли начала творчества, то ли уезда — и показывали «Сталкер». Ночью всё это, конечно, сказалось.

Лифт был и здесь, но уже — в открытом космосе. Хотя двигался он всё равно вверх — ну, если в космосе такое слово имеет смысл. Меня катали совершенные организмы из идеального социального бесконфликтного общества не то что без войн, а вообще без недостатков. Всех, кто с недостатками, тут же выбрасывали в открытый космос через удобное окошечко, и все проблемы решались мгновенно. Я это не только знал, но и сам видел — даже еще удивился: как же так, в идеальном обществе… Но мне объяснили, что ничего страшного, умный космос всё переработает — дематериализует и разматериализует обратно, но уже в совершенном виде, а потом вернет на тот этаж, которого новый продукт космоса заслуживает согласно своему обновленному уровню совершенства, так что можно спать дальше, все нормально.

Самое важное было — не подцепить какую-нибудь заразу на этаже с низким уровнем. Всякая тварь на каждой остановке лифта — то еще «познавательно-развлекательное путешествие»! — тут же налетала-вползала-залазила, причем вместе со своими погаными детенышами, и, поскольку залезть именно на несовершенных этажах норовило всё подряд, существовала реальная угроза, что дематериализатор рано или поздно перестанет справляться.

— Может, давайте не в пространстве, а во времени,— предложил я, потому что во времени мне показалось веселее.

— Да хоть и так, и так одновременно,— ответили мне мои совершенные.— Даже одновременно — лучше, чтоб и в другое время, и в другое тогда уже пространство. А то если только во времени, а пространство не сильно менять, так можно и на себя самих нарваться, а дематериализатор же не разбирает, тем более в таком состоянии!

Сны переплетаются очень часто, иногда бывают с продолжениями, даже с общими для разных снов. В общем, я точно помню, что мне вдруг страшно захотелось в Румынию. Но этажа «Квартира» в лифте уже не было.

— Ты не дури там,— поймали меня на мысли совершенные мои телепаты.— О диктатуре можешь забыть. У нас всё, что с диктатурой связано,— тут же на свежий воздух.

Даже, кажется, они мне этого не сказали. Они мне это просто подумали, но так громко и ясно, что услышал бы и не телепат. А я ж был телепат наравне со всеми, тоже совершенный. Так или иначе, в Румынию, помню, тут же расхотелось, я решил, кажется, вообще помолчать, в том числе и мысленно, насколько это возможно. И поехали мы на этаж «Хорьки».

Тут была естественная ассоциация с футболом: всех харьковских болельщиков называют хорьками. Но там, во сне, хорьки были настоящие. Я им кричал, чтоб сюда не лезли, но какая-то любопытная малявка всё-таки подкралась недопустимо близко…

Дематериализатор, конечно, сработал, и просыпался я с тяжелым дыханием и мерзким настроением. Мало того, что здесь всё не очень, так и у совсем совершенных тоже как-то не вполне комфортно, хотя им самим вроде было неплохо. Я стал понемножку соображать, что если всё время с комфортом, то идеальное общество никак не построить, понял историческую неизбежность и начал успокаиваться. Утром предстоял очередной семинар о налоговых новостях и о том, как с ними бороться, так что стало уже не до инопланетных хорьков, шнырявших вокруг совершенных.

 

Мечта

Этот сон был самый приятный, в детстве что-то похожее могло бы даже закончиться поллюцией, так что хорошо, что я уже взрослый.

И вот увидел я, взрослый, девочку примерно 18 лет, которая и в платьице была коротеньком, так еще и нагнулась. Я залюбовался на это милое и нежное чудо природы — и вдруг услышал:

— Нравится?

— Нравится,— я не смог соврать даже во сне.

— Ну так пойдем? — сказала она, потому что во сне всё происходит как нужно и очень быстро.

Я парил-летал в ней так долго, что если б я не был таким взрослым… Но всё обошлось, а сон продолжался.

Мы расстались до вечера, и вечером я несся к ней, забыв, сколько мне лет. У подъезда рядом с тем местом, где мы повстречались, меня окликнула толстая дама лет 80, если не старше. В таком возрасте толстые бывают редко, но приснилось мне именно так.

— Уже и не здороваешься! А утром — вежливый такой был, обходительный…

В ушках у бабушенции блеснули огромные серьги — и я вспомнил, прямо во сне.

Это с ней я был утром. С ней, со старухой! Как я мог и как это мне нравилось,— совершенно непонятно. Мистика. Даже проснувшись, я этого не мог понять. Наваждение? Ну, во сне всё, конечно, возможно, но как-то странно даже для сна. Помню дословно последние фразы:

— А-а… Ба-ба… Ба-ба, вы кто?

— Да ты не заикайся, красавчик! Не помнишь, кто я? А разве это важно? Важно, кто ты! Ты — моя мечта!..

Запасной Эпилог

Вот сейчас бы и перейти к «Вместо Эпилога», если бы из любопытства всё не прочиталось заранее. А сны-то прикольные. Не зря это лекарство дают только по рецепту. Самое время, наверное, теперь озадачиться: что же это за антидепрессант такой — с названием, похожим на гипрококс?

Жизнь продолжается.

 

Продолжение последовало,

или Двойная доза: Анна Каренина

Началось продолжение с того, что я забыл этот гипрококс принять утром, вспомнил и съел его только вечером, а на следующее утро уже пора было принимать очередную дозу, в общем — интервал получился совсем небольшим...

Мой Nokia 6131 (который у меня еще с тех далеких времен, когда эта раскладушка была последним криком моды) стал принимать телеканалы. Причем — как кабельное ТВ: сразу 65. Экран, правда, там небольшой, но именно благодаря этому я и сделал инстинктивное движение джойстиком вправо.

Я сразу увидел явно не положенное: съемочную площадку тех самых «Трех мушкетеров», которых совсем недавно смотрел в экспрессе, когда ехал в Киев, и которых сейчас демонстрировала моя раскладушка.

Переключил на другой канал (просто набрал две цифры) — и была уже «Анна Каренина». Я снова нажал на джойстик, но вместо съемочной площадки появлялись то Петербург, то Москва позапрошлого века: такое впечатление, что кинороман был воспринят как документальный фильм, то есть как некая реальность.

Вдруг на телефоне сверкнуло: Вызывает Анна Каренина. Наяву я бы, конечно, очень удивился: я такого имени не вводил. Хотя спам-сообщения приходят с названиями отправителей, которых я не вводил тоже. В общем, я нажал на прием звонка (пока сплю — можно всё) и услышал голос Татьяны Самойловой, больше знакомой по «Летят журавли»:

— Александр, мне надо посоветоваться.

Она дышала так тяжело и была так взволнована, что я понял: дело близится к финалу. Я стал заговаривать зубы, чтобы она не успела к тому поезду,— говорил, что давно о ней слышал, что очень ее уважаю, что самое дорогое у человека это жизнь, и прожить ее надо так, чтобы не вспоминался этот идиотский Павка Корчагин, когда я беседую по мобильному с Анной Карениной, но это к слову, а главное, что она хороший человек, и Вронский тоже, особенно — когда не читает патетических стихов о партии, но это Лановой уже после немного скурвился, когда Шеленберг его лично спас от гестапо, а Каренин тоже очень хороший, просто по-своему, как и Вадим Петрович Рудин, нет — Рудин это у Тургенева, а там Рощин, это тоже Толстой, но не этот, да Вы, Анна, и этого-то не знаете, но в любом случае, у Гриценки Вашего это было еще до Вас, когда он еще не стал Карениным.

В общем, за точную верность слов не ручаюсь (записал-то не сразу!), но — поговорили. Она даже сказала, что не всё поняла, что у нее мысли все смешались, как в том доме, но всё равно я ей очень помог и она мне очень благодарна, но скоро уже поезд, и она спешит.

Раскладушка сообщила, что разговор закончен, я даже успел увидеть на экране, как Татьяна Самойлова повесила трубку в телефонной будке XIX века, по привычке нажала на возврат монет и долго с грустью смотрела на выпавшие 2 копейки 1961 года. Она грустно вздохнула и пошла ждать поезд.

Но — опоздала! Я таки заговорил ей зубы! Поезд уже спокойно стоял, он приехал и дальше не собирался!

Когда Анна уже ушла, я увидел машиниста: в новеньком Хьюндае (с этими огромными крыльями, что на пробном рейсе совсем недавно посшибали кучу столбов) важно сидел бородатый Лев Толстой.

Я так удивился, что тут же погас свет. Погас, между прочим, всюду: и на телефоне, и в доме. Еле-еле в темноте нашел свечи и зажигалку. Подумал еще: нет, не тем путем мы пошли — только что менял прошлое (и чьё!), а тут в настоящем (хоть и во сне) чуть только нет электричества, как уже и всё, хорошо еще, что свечки есть.

Сны у меня очень умные, поэтому, как только свечи загорелись, я увидел на безжизненном экране раскладушки бабочку. Наверняка это был намек на Брэдбери — нечего, мол, сходить с тропинки. В смысле, что оно-то, конечно, только худпроизведение, но все же читают и учат, и если сюжет уже другой, то непорядок, так что свет погас не зря, и лучше посмотреть на пламя свечи, тем более что на самом деле это солнышко за окном.

Естественно, первым делом посмотрел на телефон: ни ТВ, ни Анны Карениной, зато есть свет, и это главное, потому что можно всё записать, а что не помню — по мелочам допридумать, всё равно никто не проверит.

Но всё-таки нельзя мне, такому впечатлительному, двойную дозу: иногда упорно начинает казаться, что когда я засыпал, то еще не писали «Еспанія» (даже на украинофильском канале СТБ), и президентом у нас была женщина, а теперь…

«Теперь у власти железный человек!» (©)

 

Единожды показав

Мы смотрели какой-то дурацкий фильм, причем не дома, а в кинотеатре. Да, спал именно я, и снилось именно мне, а смотрели — мы: так бывает, мне, по крайней мере, снилось именно так.

В этом ужастике один ненормальный зачем-то решил поубивать своих сотрудников на сверхсовременном танке — просто их всех задавить, а шло все это в 5d-формате, но мы были без очков, потому что кинотеатр, наверно, был из будущего.

Так вот, его заместитель убежал, а он не заметил и в поисках этого сбежавшего заместителя двинул танк свой прямо на нас. Мы все дружно показали танку, куда побежал зам, и танк свернул, задавил кого надо, после чего повернул опять и пошел снова в направлении зрительного зала. 5d, конечно, 5d, но когда танк слегка задел лично меня (сон-то мой!) своим холодным дулом, то было уже не до 5d.

Мы побежали к выходу, ну их с такими спецэффектами, но танк не отставал. Мамаша с детьми (нашла куда их приводить!) побежала вниз по лестнице, а мы свернули в коридор справа. Танк замер в нерешительности, и мы все — инстинктивно и дружно — одновременно показали на лестницу.

Танк поехал к лестнице, я тут же проснулся и подумал: вот не показали бы все вместе, где заместитель, когда это было еще кино,— и гораздо труднее было бы показать тогда на мамашу с детьми.

Не знаю, насколько сны это альтер эго, но если таки так, то оно у меня немножко мерзкое. Вспомнил слова доктора: «Глянуть со стороны…» — кажется, так.

Я вспоминаю, как этот на танке убивал зама: уже задавил, но тот еще был жив — и смотрел, ничего не понимая. А этот, как ни в чем не бывало, что-то ему продолжал рассказывать. Да, как ни в чем не бывало.

 

Эпиграф второй и последний

— Не, это — сильно со смыслом.

— Так и мне самому показалось, веселей — о коррупциях всяких. Это весело всегда. У нас ВООБЩЕ жизнь веселая! И не сильно со смыслом…

 

P. SПоследние за время приема гипрококса сны были уже по специальности.

То американцы стали скупать свои доллары по всему миру в обмен на новые акции — в результате и производство у себя подняли, и спрос благодаря наплыву их нацвалюты, и, хотя в Америке доллар от этого наплыва подешевел, у нас он же подорожал в связи с, наоборот, оттоком — такой вот умный сон.

То купюра у меня оказалась возвращающаяся, как бумеранг: я ее плачу, а она потом снова в кошельке обнаруживается, вот классно!

В общем, это был сигнал. Хватит…

Постоянный адрес материала http://www.samoe.in.ua/index.php?pub=1161

При перепечатке ссылка на www.samoe.in.ua обязательна.

© А.Кирш концепция, структура, содержание,сюжеты рисунков | © А.Левин оформление и техническая разработка | © В. Лотоцкий рисунки
2010 г.